воскресенье, 14 октября 2012 г.

Верлибр Серебряного века: Свободный стих в творчестве русских поэтов начала 20 века


Принято считать, что русский свободный стих – явление редкое, уникальное, исключительное. Русских поэтов, пишущих исключительно верлибром, не так уж и много. К тому же принято считать, что  популярность в России свободный стих обрел сравнительно недавно – в конце 20 века. Однако «время верлибра» в русской литературе началось намного раньше – свободный стих появился в русской поэзии еще в конце 19 - начале 20 века. Причем, по мнению некоторых исследователей, в эпоху Серебряного века, свободный стих получил такое распространение, что не только перестал быть чем-то исключительным, но и стал характерным явлением того временного периода. Именно так писал о верлибре в 1924 году советский критик Юрий Тынянов.

Что такое верлибр? Верлибр – это стихотворение, написанное не по правилам классического стихосложения. Как правило, такие стихотворения лишены рифмы и размера, но сохраняют целый ряд стихотворных признаков, таких как разбиение текста на строки, написание строк с заглавной буквы и других. Верлибр в России приобрел особую популярность в эпоху Серебряного века русской поэзии. Практически все поэты той поры так или иначе обращались к верлибру – гораздо проще посчитать тех поэтов Серебряного века, которые не написали ни одного верлибра, чем перечислить тех, кто экспериментировал со свободным стихом. В то же время такие исследователи, как М. Гаспаров и Н. Богомолов отмечают, что верлибр не стал массовым явлением и ни один поэт того периода не сделал свободный стих своей основной творческой формой.

ВЕРЛИБРЫ БЛОКА

Александр Блок
В творческом наследии Александра Блока имеется всего несколько верлибров. Два из них стали не только самыми известными свободными стихами русского символиста, но самыми известными верлибрами Серебряного века. Они были написаны 6 февраля 1908 года. В тот день, который можно назвать звездным днем русского верлибра, к поэту пришли две гостьи – Елизавета Пиленко и Наталья Волохова. Обеим, влюбленным в него девушкам, Блок посвятил по одному стихотворению.

Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
и презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
и слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
и потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.

15-летней Елизавете Пиленко, которой было посвящено это стихотворение, суждено было стать поэтессой Кузьминой-Караваевой, но мир узнал ее как монахиню Мать Марию. Она погибла в 1945 году в газовой камере концлагеря Равенсбрюк. На смерть она пошла добровольно – вместо одной из отобранных женщин. В 1985 г. мемориальным центром Яд Вашем ей было присвоено звание «праведник мира», а в 2004 году она была канонизирована Константинопольским патриархатом.


Актриса Наталья Волохова, у которой с поэтом был достаточно бурный роман – их отношения продлились почти два года – стала героиней двух циклов стихов "Снежная маска" и "Фаина". И героиней одного верлибра.

Она пришла с мороза,
 Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
 Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
 И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
 И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
 Очень мало места.
Все это было немножко досадно
 И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух "Макбета".
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.

Блок одним из первых в России уловил ту особую повествовательность этого жанра, позволяющую стереть дистанцию между поэтом и читателем. Отказавшись от таких условностей, как рифма и размер, поэт сумел создать атмосферу доверительной беседы, в которой звучит и беспощадная правда к себе, и предельная искренность, и исповедальная грусть. Даже складывается впечатление, что вы не читаете стихотворение, а подслушиваете беседу поэта с его юными посетительницами. 


При этом верлибр очень чувствителен к любого рода фальши и искусственности, и обратившись к этой поэтической форме гениальный Блок сумел максимально полно использовать все возможности жанра, его верлибры – это не стихотворения на грани прозы, а концентрация поэтичности.

РУССКИЙ ФУТУРИЗМ

Наверно никто из поэтов серебряного века так активно не экспериментировал с творческими формами, как приверженцы футуризма – литературного течения, возникшего в 1910 году. Русский футуризм возник на основе европейских футуристических течений – в основном на основе итальянского футуризма, основоположником которого был Филиппо Маринетти. 

В 1909 году итальянские футуристы представили свой «Манифест футуризма» в котором призывали отказаться от устаревшего искусства прошлого вплоть до разрушения библиотек и музеев, и воспевали войну и милитаризм – как единственную гигиену мира. Спустя два года Маринетти подготовил «Технический манифест футуристической литературы» в котором пошел еще дальше – он утверждал, что следует отказаться от синтаксиса, прилагательных и наречий, употреблять глагол только в неопределенном наклонении, а движения предметов передавать через цепь аналогий художественных образов. 

Маринетти считал, что следует  уничтожить в литературе психологичность,  отказаться от того «чтобы быть понятым». Манифест оканчивался призывом ежедневно плевать на алтарь искусства. 


Многие из идей итальянского футуриста были подхвачены в России. 

Русский футуризм был представлен прежде всего группой «Гилея» в которую входили кубофутуристы или, как они сами себя называли – будетляне. Это словечко придумал Хлебников, сделав вольный перевод слова futurum на руський язык. В группу «Гилея» входили братья Бурлюки, Велимир Хлебников, Алексей Крученых, Василий Каменский, Елена Гуро, Владимир Маяковский. Будетляне провозглашали свободу поэтического слова, свободу формы от содержания, отказ от литературных традиций  - эти идеи были высказаны в предисловии к скандальному сборнику «Пощечина общественному вкусу», куда вошли стихотворения Д. Бурлюка, А. Крученых, В. Маяковского и, конечно, В. Хлебникова. Провозглашая анархический бунт против поэтических норм и традиций в искусстве, будетляне активно обращались к верлибру. Верлибр будетлян это не только отказ от традиционных форм стихосложения, но и часто бунт против красоты поэтической речи, да и логической речи вообще.

дыр бул щыл
убешщур
скум
вы со бу
р л эз

Автор этого, широко известного верлибра, Алексей Крученых, настаивал на том, что в его пятистишии больше национального и поэтического, чем во всем творческом наследии Пушкина. Разрушая слово и создавая новый язык, будетляне стремились воплотить концепцию, согласно которой искусство не отражает действительность, но деформирует ее, подчеркивая асимметричность и дисгармонию мира. Освобождая слова от смысла, они отрицали координацию поэзии с миром, его отношениями и пропорциями.  
Велимир Хлебников

Наиболее полно возможности верлибра сумел раскрыть Велимир Хлебников – лидер будетлян. Верлибры Хлебникова отличаются особым синтаксисом, интонацией, ритмикой стиха. Хрестоматийным считается верлибр Хлебникова «Заклятие смехом» (О, рассмейтесь, смехачи!). Хлебников, как и другие футуристы, пытался создать новый, «самовытый» язык, он отрывал звучание слова от его смыслового наполнения. Позже, утопические мечты поэта о едином человечестве подвигли его на создание всеобщего мирового «звездного языка» - это оказалось бесплотным экспериментом. Куда более результативными оказались эксперименты Хлебникова с поэтическими формами. Верлибры, написанные им в последние годы жизни отличаются редкой органичностью, простотой, прозрачность. Поэт ушел от анархических установок и бессмысленного бунта. Вполне возможно, что если бы Велимир Хлебников не умер в 1922 году в возрасте 36 лет, история верлибра в русской литературе сложилась бы иначе.

ПОЭЗИЯ ОБЭРИУТОВ

Обэриуты –группа удивительных и трагических поэтов, ставшая последней выдающейся поэтической школой серебряного века. Поэты этого объединения сумели почти на 40 лет предвосхитить  возникновение европейского театра абсурда и  оказали несомненное влияние на развитие русского авангарда в 20 веке. Это объединение возникло 24 января 1928 года в Ленинградском доме печати на вечере «Три левых часа». Название группы – ОБЭРИУ – это сокращение от «Объединения Реального Искусства». Буква У была добавлена в аббревиатуру просто так, шутки ради. Подобный подход – демонстрационно-несерьезный – был характерен для поэтов этой группы. 


С 1927-го до начала 1930-х гг, когда ОБЭРИУ прекратило свое существование, в объединение входили Константин Вагинов, Игорь Бахтерев, Борис Левин, Александр Введенский, Даниил Хармс и Николай Заболоцкий.
Даниил Хармс

Обэриуты во многом были учениками и продолжателями идей футуристов, также как и последователи Маринетти, они восставали против литературных традиций, активно экспериментировали с художественными формами, взяли на вооружение созданный будетлянами «заумный язык». Однако, в отличие от футуристов, обэриуты пошли дальше. Они не играли с фонетической канвой слова, как, например, Хлебников, но меняли смысл и прагматику поэтического языка. Борьба с «реализмом», поиски подлинного смысла слов, отрицание обывательского здравого смысла, мир шиворот навыворот – основные черты, характерные для творчества обэриутов. Но при этом поэзия обэриутов – это отнюдь не игра в бессмыслицу. За, казалось бы, не то шутливыми, не то бессвязными текстами скрыты глубокие философско-религиозные образы и установки.


Одним из самых ярких представителей группы был Даниил Хармс.  Противник официоза и литературной приглаженности, он утверждал, что его интересует только чушь, только то, что не имеет практического смысла. Мир Хармса – это сочетание несочетаемого, алогичность, смех над абсурдностью окружающей реальности.  Все это нашло отражение в его стихах. Верлибр был излюбленной творческой формой поэта. Верлибры Хармса – часто  эксцентричные, парадоксальные, вызывающие улыбку. Порой они взлетают до вершин трагичности.

Так начинается голод:
с утра просыпаешься бодрым,
потом начинается слабость,
потом начинается скука,
потом наступает потеря
быстрого разума силы,
потом наступает спокойствие.
А потом начинается ужас.

К сожалению, творческое наследие Хармса, как и других обэриутов, почти на 50 лет было вычеркнуто из русской литературы. Его возвращение к читателю началось лишь 80-х годах 20 века.

ВЕРЛИБРЫ ГУМИЛЕВА, ЦВЕТАЕВОЙ, АХМАТОВОЙ

Николай Гумилев
В той или иной мере к верлибру обращались практически все поэты Серебряного века, но обращались не часто. Для многих авторов обращение к верлибру было лишь экспериментом, неожиданным красивым жестом, но при этом жестом достаточно сильным, ярким и выразительным. Так, Николай Гумилев, утверждал что хотя верлибр и имеет право на существование, но прибегать этой форме можно лишь в исключительных случаях. Поэт, всегда внимательно, почти благоговейно, относившейся к выбору  поэтических форм, обращаясь к свободному стиху, не решался на полную свободу, поэтому верлибры Гумилева довольно архаичны, просты и выполнены на грани стихотворной речи и прозы. Интересно, что считая верлибр «простейшей формой», именно к ней Гумилев обратился в стихотворении «Мои читатели», ставшем итоговом, почти последним стихотворением поэта, как будто отдав должное всем поэтическим формам начала 20 века, поэт завершил свои верификационные поиски именно свободным стихом.

Более категоричной была Марина Цветаева, которая считала свободный стих несерьезным жанром. Впрочем, это не помешало ей оставить несколько великолепных верлибров, в том числе цикл стихотворений 1916 года - “Голуби реют серебряные”, “Приключилась с ним страшная хворь”, “На завитки ресниц”. Но более известен ее свободный стих 1916 года – «Я бы хотела жить с вами». Верлибры Цветаевой беззащитны, светлы, чувственны. Эмоциональное начало в свободных стихах поэтессы определяет их ритм и композицию.


Анна Ахматова, королева русской поэзии, в творческом наследии которой представлены все классические поэтические формы, неоднократно обращалась к свободному стиху. Именно верлибром написана глава из ее «Реквиема» - страшной, тяжелой, горькой поэмы о годах ежовщины, которые поэтесса провела в тюремных очередях. В предисловии к поэме Ахматова вспоминает, как в тюремной очереди в Ленинграде кто-то узнал в ней поэтессу и тогда одна из стоящих позади нее женщин, спросила ее шепотом:

-а это вы сможете описать?

Ахматова ответила, что сможет. И описала это в десяти главах поэмы. Обращение к верлибру не случайно – лишенный рифмы и метра, свободный стих максимально передает страшную простоту тех событий.


Возможно, Вам также будет интересно:

Даниил Хармс:азбука абсурда

Верлибр серебряного века: Убить Есенина

Верлибр серебряного века: свободный стих в творчестве велимира Хлебникова

Верлибры: Что это такое?

История верлибра: Свободный стих в русской литературе

Классика верлибра: Владимир Бурич - поэт "вне литературы"

Ксения Некрасова: классика русского верлибра

Борис Поплавский: погибшая надежда русской литературы

Парижский верлибр Гийома Аполлинера

Верлибр в поэзии Егора Летова

Верлибр Янки Дягилевой: По ушам фальшивой трелью белый стих

Творчество обэриутов: верлибр русского модернизма

Этот свободный-свободный стих

4 комментария:

  1. Светлана, какая удивительная встреча. Вы, судя по Вашим статьям, очень талантливый человек. Рада знакомству.

    ОтветитьУдалить
  2. Очень,очень талантливый человек!И очень скромный !

    ОтветитьУдалить
  3. Интересно, где сфотографирован А. Блок на балконе в 2008 г. Кажется, не в доме на Пряжке, последней его квартире. Может быть, в доме Мурузи на Литейном? Где-то ещё?

    ОтветитьУдалить